Толстая тетрадь - Страница 31

Мы отводим Отца в нашу комнату и говорим:

— Спокойной ночи, Отец. Спите спокойно. Завтра мы вас разбудим.

Мы ложимся на угловой скамье в кухне.

Расставание

На следующий день мы встаем очень рано. Проверяем, что Отец крепко спит.

Мы выбираем четыре доски.

Мы выкапываем Бабушкино богатство: золотые и серебряные монеты и много драгоценностей. Большую часть мы складываем в холщовый мешок. Еще каждый из нас берет по гранате, на случай, если встретится патруль. Уничтожив патруль, можно выиграть время.

Мы идем к границе на разведку, нужно найти самое хорошее место: непросматриваемый сектор между двумя вышками. Там, под большим деревом, мы прячем холщовый мешок и доски.

Мы возвращаемся домой, едим. Потом приносим завтрак Отцу. Нам приходится трясти его, чтобы разбудить. Он трет глаза и говорит:

— Давно я так хорошо не спал.

Мы ставим поднос ему на колени. Он говорит:

— Вот так пир! Молоко, кофе, яйца, ветчина, масло, варенье! В Большом Городе этого всего не достать. Откуда это у вас?

— Мы работаем. Ешьте, Отец. У нас не будет времени покормить вас еще раз перед уходом.

Он спрашивает:

— Пойдем сегодня вечером?

Мы говорим:

— Пойдем сейчас же. Как только вы соберетесь.

Он говорит:

— Вы сошли с ума? Я отказываюсь переходить эту чертову границу днем!

Нас увидят.

Мы говорим:

— Нам тоже нужно видеть, Отец. Только глупые люди пытаются перейти границу ночью. Ночью патрулей в четыре раза больше, и всю зону постоянно просвечивают прожекторы. Наоборот, около одиннадцати утра наблюдение ослабевает. Пограничники думают, что ни один сумасшедший не рискнет перейти границу в это время.

Отец говорит:

— Видимо, вы правы. Я полагаюсь на вас.

Мы спрашиваем:

— Вы позволите нам проверить ваши карманы, пока вы едите?

— Карманы? Зачем?

— Надо, чтобы вас не смогли опознать. Если с вами что-нибудь случится, и они узнают, что вы наш Отец, нас обвинят в сообщничестве.

Отец говорит:

— Вы предусмотрели все.

Мы говорим:

— Мы вынуждены думать о своей безопасности.

Мы обыскиваем его одежду. Забираем его бумаги, паспорт, записную книжку, билет на поезд, квитанции и фотографию нашей Матери. Все, кроме фотографии, мы сжигаем в кухонной плите.

В одиннадцать часов мы выходим из дома. Мы несем по доске.

Наш Отец не несет ничего. Мы просим его только идти за нами, стараясь как можно меньше шуметь.

Мы подходим к границе. Мы говорим Отцу, чтобы он лег за большим деревом и не двигался.

Вскоре в нескольких метрах от нас проходит патруль из двух человек. Мы слышим их разговор:

— Интересно, что будет на обед.

— Такая же дрянь, как всегда.

— Дрянь дряни рознь. Вчера было просто дерьмо, но иногда кормят сносно.

— Сносно? Ты бы так не говорил, если бы попробовал суп моей матери.

— Я никогда не пробовал супа твоей матери. У меня и матери-то не было. Я всегда ел дерьмо. В армии хоть иногда ешь неплохо.

Патруль идет дальше. Мы говорим:

— Идите, Отец. До следующего патруля двадцать минут.

Отец берет под мышки две доски, идет вперед, прислоняет одну доску к заграждению и карабкается наверх.

Мы ложимся плашмя за деревом, затыкаем руками уши, открываем рот.

Раздается взрыв.

Мы бежим к колючей проволоке, держа две другие доски и полотняный мешок.

Наш Отец лежит около второго заграждения.

Да, есть способ перейти границу: нужно пустить кого-нибудь вперед.

Взяв полотняный мешок, ступая по следам, потом по неподвижному телу нашего Отца, один из нас уходит за границу.

Другой возвращается в Бабушкин дом.

ДОКАЗАТЕЛЬСТВО

1

Вернувшись в Бабушкин дом, Лукас ложится на землю у садовой изгороди, в тени кустов. Он ждет. Перед домом пограничников останавливается армейский грузовик. Из него выходят военные и кладут на землю тело, завернутое в брезент. Из дома выходит сержант, делает знак рукой, и солдаты откидывают брезент. Сержант свистит:

— Опознаешь его, как же! Надо быть совсем кретином, чтобы полезть через эту чертову гра-ницу, да еще днем!

Один солдат говорит:

— Все должны были знать, что это невозможно.

Другой говорит:

— Местные знают. Пробуют перейти границу только приезжие.

Сержант говорит:

— Ладно, пошли через дорогу, к тому кретину. Может, он что знает.

Лукас входит в дом. Садится на угловую скамью в кухне. Он режет хлеб, достает бутылку вина и головку козьего сыра. Раздается стук в дверь. Входят сержант и один из солдат.

Лукас говорит:

— Я ждал вас. Садитесь. Хотите вина и сыра?

Солдат говорит:

— Не откажусь.

Он берет хлеба и сыра, Лукас наливает вина.

Сержант спрашивает:

— Вы нас ждали? Почему?

— Я слышал взрыв. После взрывов всегда приходят ко мне и спрашивают, не видел ли я кого-нибудь.

— А вы никого не видели?

— Нет.

— Как всегда.

— Да, как всегда. Никто не предупреждает меня о том, что хочет перейти границу.

Сержант смеется. Он тоже берет себе хлеба и сыра:

— Может быть, вы видели кого-нибудь здесь или в лесу?

— Я никого не видел.

— А если б видели, то сказали?

— Если я скажу «да», вы мне поверите?

Сержант опять смеется:

— Интересно, почему вас называют кретином?

— Мне тоже интересно. Я просто страдаю нервным расстройством, из-за перенесенной в детстве, во время войны, психической травмы.

Солдат спрашивает: