Толстая тетрадь - Страница 78

Вначале я не разговаривал, даже с Бабушкой, но вскоре мне пришлось, чтобы торговаться, называть цифры.

Часто я болтался на Главной Площади. Я смотрел на витрину книжно-канцелярского магазина, на белые листы бумаги, школьные тетради, резинки, карандаши. Все это было для меня слишком дорого.

Чтобы заработать немного денег, я каждый раз, когда получалось, ходил на вокзал ждать пассажиров. Я носил их чемоданы.

Так я смог купить бумагу, карандаш, резинку и толстую тетрадь, в которую я записывал свою первую ложь.

Через несколько месяцев после смерти Бабушки в дом без стука вошли люди. Их было трое, один из них в форме пограничника. Двое других в штатском. Один из них ничего не говорил, только записывал. Он был молодой, почти такой же молодой, как я. У другого были седые волосы. Он меня и расспрашивал.

— Вы давно здесь живете? Я говорю:

— Не знаю. С тех пор, как разбомбили госпиталь.

— Какой госпиталь?

— Не знаю. Центр. Вмешивается человек в форме:

— Когда я стал командовать этим участком, он уже был здесь.

Гражданский спрашивает:

— Это значит как давно?

— Три года назад. Но он был тут и раньше.

— Откуда вы знаете?

— Это заметно. Он работал вокруг дома, как будто всегда этим занимался.

Седой человек поворачивается ко мне:

— Вы родственник госпожи В., в девичестве Марии З.?

Я говорю:

— Это моя Бабушка.

Он спрашивает:

— У вас есть бумаги, подтверждающие это родство?

Я говорю:

— Нет, никаких бумаг у меня нет. У меня только те листы, которые я купил в книжном магазине.

Он говорит:

— Так, достаточно. Запишите!

Молодой человек в штатском принимается писать:

— Госпожа Мария В., урожденная Мария З., умерла, не оставив наследников, поэтому ее дом и земельный участок переходят в государственную собственность, принадлежащую коммуне города К., которая распорядится ими по своему усмотрению.

Люди встают, я их спрашиваю:

— Что мне нужно делать?

Они переглядываются. Человек в форме говорит:

— Вы должны отсюда уйти.

— Почему?

— Потому что здесь все не ваше.

Я спрашиваю:

— Я должен уйти когда?

— Не знаю.

Он смотрит на седого мужчину в штатском, который говорит:

— Мы вас заранее предупредим. Сколько вам лет?

— Скоро пятнадцать. Я не могу уйти, пока помидоры не созреют.

Он говорит:

— Конечно, помидоры. Вам всего пятнадцать лет? Тогда нет никаких проблем.

Я спрашиваю:

— Куда мне нужно ехать?

Он минуту молчит, смотрит на мужчину в форме, мужчина в форме смотрит на него, штатский опускает глаза:

— Не беспокойтесь. О вас позаботятся. Только не беспокойтесь.

Трое мужчин уходят. Я иду за ними по траве, чтобы не шуметь.

Пограничник говорит:

— Что вы не можете оставить его в покое? Он славный паренек и здорово работает.

Человек в штатском говорит:

— Не в этом вопрос. Есть закон. Участок госпожи В. принадлежит коммуне. Ваш паренек уже почти два года проживает здесь без всяких прав.

— Ну и кому от этого плохо?

— Никому. Нет, вы скажите! С чего это вы защищаете этого хулигана?

— Я три года смотрю, как он занимается садом и скотиной. Никакой он не хулиган, по крайней мере, не больше вас.

— Вы смеете называть меня хулиганом?

— Я этого никогда не говорил. Я только сказал, что он хулиган не больше вас. А вообще, мне плевать. На вас, на него. Через три недели демобилизуюсь и буду заниматься своим садом. А у вас будет одна загубленная душа на совести, если выгоните этого мальчишку на улицу. Спокойной ночи, спите спокойно.

Гражданский говорит:

— Мы его не выставим на улицу. Мы о нем позаботимся.

Они уходят. Через несколько дней они возвращаются. Тот же седоволосый человек, молодой, и с ними женщина. Пожилая женщина в очках, она похожа на директрису Центра.

Она говорит мне:

— Слушай меня хорошенько. Мы не хотим причинить тебе зла, мы хотим заботиться о тебе. Ты поедешь с нами в красивый дом, где будут такие же дети, как ты.

Я говорю ей:

— Я не ребенок. Мной не надо заниматься. И я не хочу еще раз в госпиталь.

Она говорит:

— Это не госпиталь. Ты сможешь там учиться. Мы в кухне. Женщина говорит, я ее не слушаю.

Человек с седыми волосами тоже говорит. Я его тоже не слушаю.

Только молодой человек, который все записывает, не говорит ничего, он даже не смотрит на меня.

Уходя, женщина говорит:

— Не беспокойся. Мы с тобой. Вскоре все образуется. Мы не оставим тебя одного, мы позаботимся о тебе. Мы спасем тебя.

Мужчина добавляет:

— На это лето тебя оставят еще здесь. Сносить начнут в конце августа.

Я боюсь, боюсь ехать в дом, где обо мне позаботятся, где меня спасут. Мне нужно уехать отсюда. Я думаю о том, куда я могу уехать.

Я покупаю карту страны и карту столицы. Я каждый день хожу на вокзал, смотрю расписание. Я узнаю стоимость билета в тот или другой город. Денег у меня очень мало, и я не хочу пользоваться Бабушкиным наследством. Она предупредила меня:

— Никто не должен знать, что у тебя все это есть. Тебя начнут расспрашивать, посадят в тюрьму, все отберут. И никогда не говори правду. Делай вид, что не понимаешь вопроса. Если тебя сочтут идиотом, тем лучше.

Наследство Бабушки зарыто под скамейкой возле дома в холщовом мешке: там драгоценности, золотые и серебряные монеты. Если бы я попытался все это продать, меня обвинили бы в краже.

* * *

С человеком, который хотел пересечь границу, я познакомился на вокзале.